Анна Шульгина

Они пришли под утро, в час, когда Даждьбог ещё только готовился запрячь львов в свою колесницу.
Темнота, плотная и густая, влажная и пропахшая ароматом ночных цветов, расцвела алым заревом пожара. Он разливался над лесом, поднимался над вековыми дубравами, гнал по подстилке тонкий аромат гари и пепла.
Сначала было тихо, всадники не спешили объявить о себе, чтобы жители нашей деревни не услышали их раньше времени. Они и не проснулись, разве что только охотящиеся в рощах совы ухнули вслед крадущимся теням.
- Голуба, там пожар… - девушка остановилась, отпустив подол сарафана, тут же вымокшего в ледяной росе. Она холодила босые ступни, мокрым языком трав щекотала пятки и заплеталась вокруг щиколоток. – Бежим скорее!
- Искра, стой, - её подруга в съехавшем на лоб венке попыталась перехватить убыстрившую шаг девушку, но только смогла скользнуть ладонью по грубому холсту рукава её рубахи. – Если зарево настолько сильно, что-то не так. Прячься.
- Там моя семья, там Бажен… И Малуша.
Под её ногами росные травы устилались ковром, даже не пытаясь задержать бегущую девушку.
«Леля, убереги матушку и Малушу, пощади, не дай сгинуть детям твоим…»
Она твердила это, пока пробиралась сквозь сомкнутые ветви, изредка цепляющиеся за её распущенные косы. Молилась, отводя влажный полог листьев кустов, словно не желавших пропускать девушку на опушку.
Но она все же продралась сквозь него, хоть и исцарапала в кровь руки и лицо, только было уже поздно…
- Кочевники!
Мощный бас кузнеца она узнала сразу. В нем был рокот раскаленного горнила и шипение опускаемой в студеную воду клинка. Но уже много лет не было повода брать в руки боевое оружие, и оно теперь больше было предметом гордости, хоть и содержалось в чистоте и порядке.
А вот быструю тень, мелькнувшую за его спиной, Искра видела впервые, но сразу поняла, что никогда не забудет. Как и хрип кузнеца, на шее которого захлестнулся аркан…